Это оказалось не просто – взять интервью у российского кинорежиссера с мировым именем Андрея Сергеевича Кончаловского.
В 2009 году мы снимали фильм о Чингизе Айтматове, а поскольку в 1965 году Андрей Сергеевич снимал свою дипломную ВГИКовскую работу по повести Ч.Айтматова «Первый учитель», его рассказ об известном киргизском писателе был очень важен для нашей картины.
В то время А.Кончаловский работал над своим очередным проектом заграницей и в Москву приезжал редко и ненадолго. В этот раз он приехал в Москву всего на три дня. Согласие на интервью для нашего фильма предварительно он дал, теперь самым сложным было выбрать для этого время. Изначально съемка была назначена на первый день его приезда, потом из-за занятости Андрея Сергеевича, съемка была перенесена на третий, последний день его пребывания в Москве. Для работы нам было отведено 30 минут.
В «Фонд Андрея Кончаловского по поддержке кинематографистов» мы приехали раньше назначенного часа из-за боязни застрять в московских пробках. Съемочная группа - из четырех человек. В тот момент, когда мы вошли в приемную, нам навстречу вышел сам Андрей Сергеевич. Каждому он протянул свою руку. «Здравствуйте, вы по какому вопросу, ребята?» - спросил Андрей Сергеевич. «У нас интервью по фильму о Чингизе Айтматове». «А, хорошо, только, извините, придется подождать»…
Нам было предложено подождать в приемной. Мы устроились на диване в ожидании нашего времени и стали наблюдать за тем, что происходило вокруг. Было приятно – находиться в Фонде Кончаловского!
…Каждые полчаса в приемную заходили новые посетители. Представлялись и проходили в переговорную комнату. Ровно через 30 минут они выходили оттуда. В этот момент в приемной уже стояли новые посетители. «И что, так целый день?» - спросили мы у девушек, его помощниц. «Так целых три дня, если вы не будете готовы к своему времени, Кончаловский ждать не будет» - было сказано нам. Мы запаниковали…
Зная, что сегодня вечером Андрей Сергеевич улетает в Лондон, мы поняли, что работать нужно четко и слаженно, ведь 30 минут для работы – это не так уж и много. Другого времени не будет. Мы бросились искать место в коридорах Фонда, чтобы поставить камеру и свет (в «переговорную» для съемки мы войти не могли, так как она все время была занята!). Как только мы были готовы, буквально через минуту услышали голос Андрея Сергеевича, который шел к нам уверенной походкой. От него исходила мощная энергетика.
«Спасибо, что подождали»,- сказал Андрей Сергеевич, - «Я готов».
Сначала был задан вопрос нашей группе: «О чем фильм, и какой будет хронометраж фильма?» Получив ответ, Андрей Сергеевич замолчал на несколько секунд, сосредоточился (было «видно», как «перестраивается» его мозг с одной работы на другую) и сказал: «Ну…»
И стало понятно, почему он задал этот вопрос. Перед нами был профессионал высокого класса. Он уже работал, как режиссер, четко расчитав, сколько нужно сказать по времени, чтобы не было сказано лишнего, того, что не войдет в фильм. Никогда мы не брали такого короткого, но такого емкого интервью.
Мы получили то, что нам было нужно для фильма, практически все сказанное с небольшими сокращениями вошло в фильм:
А.К.: «Вообще, такие люди редки, как Айтматов. Их вообще не должно быть много,… я бы сказал, потому что это было бы слишком хорошо для человечества…
Вообще трудно… определить размер человека, глядя на него, предположим, если даже его знаешь…. Его масштаб личности. Вот Чингиз был гигантского масштаба личность, и причем, он… производил впечатление довольно осторожного, такого, политика в определенном смысле робкого даже, в политическом смысле особенно. Когда вы смотрите на все, что он сделал, на все его труды, и литературные, и культурные, то, конечно, он является, безусловно, не только гордостью … Киргизии, не только гордостью Средней Азии, и даже не только гордостью всего бывшего Советского Союза или России, хотя он писал по-русски; он, в определенном смысле, фигура мировой величины, который принес в мир и ознакомил мир с жизнью, как все великие, пожалуй, люди, с жизнью очень простых людей.
Его герои все, они просто, как правило, на уровне земли находятся по своему социальному положению и на уровне неба по своим человеческим качествам. Он умел создать из небольшого события и разглядеть его в масштабе общечеловеческом, - способность придать масштаб эпический своим героям.
Вот это Толстой умел делать замечательно, и я думаю, что во многом Айтматов относится к ученикам Толстого, скорее всего. Его озадачивают как проблемы духовные человека, так вот и космологические такие проблемы,… связанные вообще с существованием человечества на Земле. Причем очень поэтично одновременно с этим, и поскольку он человек очень скромный был, бесконечно скромный, он краснел всегда, сбивался, он слова путал, и его робость такая, она говорила о том, что он, как бы,… в нем что-то было детское, или я бы сказал, юношеское в это время. Он никогда не почивал на лаврах, он всегда был очень скромен и участлив.
Я с ним сделал всего одну картину, свой первый большой, в смысле большой полнометражный фильм, и он себя показал, как человек, очень понимающий и уважающий точку зрения другого, очень толерантный и очень терпимый. Я, в общем, достаточно много предложил кардинальных изменений его концепции в «Первом учителе» и боялся, что он начнет втискивать меня обратно в замысел, который им руководил изначально, но, к моему восхищению, он все принял, все принял. Для него не было абсолютно никакого ущемления его индивидуальности, тем, что сценарий намного отличался от повести. Повесть кончается оптимистически, сценарий кончается трагически, и фильм кончается трагически. Он все это принял, он всегда меня поддерживал, и когда у картины были трудные времена, ее запретили, то он… ходил по начальству, доказывал. Казалось бы, когда картина запрещена, причем партийными органами, казалось бы, ну что там лезть, ну ладно, мальчишка снял картину, студенческая работа, диплом тем более, он дошел до ЦК в Москве, до Суслова… и картину разрешили в результате. В общем, можно сказать, что он был большой во всем, и… в литературе и в своей жизни, и в отношениях с людьми.
Чингиз Айтматов сумел, как все великие художники, сделать локальное универсальным. Если вы возьмете Борхеса, если вы возьмете латиноамериканских классиков, …Маркеса, если возьмете Амаду, …они берут национальное, …и национальную культуру изучая, …делают ее универсальной для всего мира. То же самое, что Чингиз Айтматов сделал с миром киргизских людей, жителей этих каменистых степей и зеленых долин и заснеженных гор. Он сделал их понятными любому жителю планеты, кто умеет читать».
Ровно через 30 минут с момента нашей встречи Андрей Сергеевич уже направился в свою приемную встречать новых посетителей…
